Классик, неизвестный на родине. ВИЭМ и Омский областной музей изобразительных искусств представляют выставку «Алексей фон Явленский: родом из русской провинции»

Около десяти лет назад в одной из русских газет Германии появилась статья, где были такие слова: «Алексей Явленский для Висбадена – все равно что Пушкин для России. Он – «наше все». У нас, к сожалению, этот замечательный мастер известен мало. Но ко дню рождения художника, 25 марта, Всероссийский историко-этнографический музей и Омский областной музей изобразительных искусств им. М. А. Врубеля представляют выставку «Алексей фон Явленский: родом из русской провинции», призванную познакомить с судьбой и наследием всемирно известного художника родом из Торжка.

СЧАСТЛИВЫЙ МИРОК ДЕТСТВА

Потомок графов Растопчиных появился на свет 25 марта 1864 года (1865?). Незадолго до кончины больной художник продиктовал опекавшей его Лизе Кюммель воспоминания. Там есть строки и о раннем детстве: «Моя старая няня Сикрида говорила мне, что я родился или в Торжке, или в небольшом местечке близ Торжка Тверской губернии. «Вы родились в пути», – говорила она». Одним из первых его воспоминаний был поезд, который он увидел на платформе в Вышнем Волочке. В одном из вагонов стоял золотой столик, который произвел на мальчика большое впечатление. Когда паровоз засвистел, он чуть не упал в обморок от ужаса. До того как Алеша поступил в частную школу, он с мамой, братьями и сестрами жил некоторое время в селе Кузлово – их красивом имении в тысячу десятин, половину которого занимал дубовый лес. Дом стоял в конце большого – в 100 квадратных метров – двора. Справа – одноэтажное крыло, где жила бабушка, слева – сад с аллеями, пруд и грядки с овощами и цветами. Продолжение сада образовывало рощицу, в которой стояла красивая старинная церковь. Раз в неделю они ходили на большой базар в Кожино, где детям всегда давали имбирных пряников. Они гостили в Кузлове до середины августа, затем возвращались в Москву. К сожалению, позже все имение было продано, так как отец всегда отсутствовал (он служил в кавалерийском полку), и матери не нравилось там жить.

ЕГО ХРАМОМ БЫЛА ТРЕТЬЯКОВКА

В 1882 году в Москве проходила Всероссийская промышленно-художественная выставка. Там Алексея потряс зал с полотнами современных русских художников – Васнецова, Верещагина, Ге, Крамского, Куинджи, Репина, Поленова. «С тех пор искусство стало моим идеалом, самым святым, к чему стремится моя душа», – вспоминал он потом. Юноша быстро добился поразительных успехов. Третьяковская галерея была для него, по собственному признанию, «новым храмом», где он проводил «личные богослужения». Алексей твердо решил стать художником, но неожиданно скончался отец, и, чтобы не быть обузой для семьи, молодой человек поступил в Александровское военное училище. Там он усердно занимался и получил отличный аттестат. Это позволило Алексею остаться в Москве лейтенантом гренадерского пехотного полка и вращаться в художественной среде. Узнав о том, что офицеры в Петербурге имеют право посещать Академию художеств, он познакомился через сестру с семьей начальника Генерального штаба генерала Филадельфа Величко, очаровал его жену и дочь, и те уговорили главу семьи перевести Явленского в столицу.

ЖЕНЩИНА-СУДЬБА

Летом 1890 года Алексей выдержал экзамен в Императорскую Академию художеств и стал учиться сразу на двух курсах: рисунка и живописи головы, а также батальной живописи. Его рекомендовали великому Репину, и Алексей начал посещать мастерскую Ильи Ефимовича, где познакомился с Константином Коровиным, Николаем Ге, Василием Суриковым, Иваном Шишкиным, Архипом Куинджи, подружился с Дмитрием Кардовским. Но самым судьбоносным было знакомство с художницей Марианной Веревкиной, писавшей впоследствии: «Я полюбила его искусство и захотела помочь ему. Он мне понравился, хотя я знала, что он легкомысленный человек и ловелас». Марианна отреклась от своего творчества ради любимого человека. Их союз, полный драматичных коллизий, длился 30 лет. Отец Веревкиной, генерал от инфантерии, был близок к императору, занимал высокие военные должности, и семья жила в большом достатке. Но молодая пара приняла неожиданное для окружающих решение уехать в Европу, где царили новации в искусстве. Алексей уволился в запас с небольшой пенсией и осенью 1896 года вместе с Марианной отправился в Мюнхен, где незадолго до этого обосновались их друзья – художники Игорь Грабарь и Дмитрий Кардовский.

«СИНИЙ ВСАДНИК» ВЫШЕЛ ИЗ «РОЗОВОГО САЛОНА»

На рубеже веков столица Баварии по праву считалась одним из европейских центров авангардизма. Алексей, Игорь и Дмитрий начали с учебы в частной художественной школе словацкого мастера Антона Ашбе, а Марианна открыла в их большой квартире «Розовый салон», где собирались живописцы Мюнхена и русская аристократия, а еще – приезжавшие из России художники Виктор Борисов-Мусатов, Валентин Серов, Илья Репин, великие танцоры Вацлав Нижинский и Анна Павлова. Бывали здесь первый балетный импресарио XX века Сергей Дягилев, актриса Элеонора Дузе. Именно в «Розовом салоне» зародилась идея «Нового художественного объединения Мюнхена», из которого затем вышла группа «Синий всадник». Марианна с Алексеем много ездили по Европе, посещали самые яркие выставки. Явленский легко влюблялся в творчество разных мастеров – Ван Гога, Сезанна, Матисса, Гогена. И даже заимствовал кое-что из их живописной манеры, о чем вспоминал Игорь Грабарь.

ПРИЗНАНИЕ

Новым подъемом в творчестве Явленского можно считать начало 1910-х годов, когда конт­растные краски буквально полыхают на его полотнах, а лица на портретах напоминают маски. В городке Бармер, на западе Германии, с огромным успехом прошла первая персональная выставка работ русского живописца: было продано сразу 16 картин. Признание стало всеобщим, и наш земляк в одночасье вошел в авангард европейских художников. В 1912 году он создал автопортрет, который считается одним из величайших достижений экспрессионизма. Но вслед за тем его палитра стала более приглушенной, лица сузились и вытянулись в длину, в них стал проявляться крест, образованный из горизонтальных линий глаз и удлиненно-вертикального носа. С этого времени и до конца жизни Явленский написал сотни вариаций таких портретов. Летом 1914 года, за несколько недель до начала Первой мировой войны, Алексей Георгиевич в последний раз съездил на родину, повидал братьев и сестер, а в Вышнем Волочке обнял мать.

ВРЕМЯ СТРАНСТВИЙ

Когда Германия объявила России войну, немецкое правительство стало планомерно выдворять наших граждан из страны. Марианна Веревкина, Алексей Явленский и его возлюбленная Елена Незнакомова с их 12-летним сыном Андреем уехали под конвоем в Швейцарию, поселившись в местечке Сен-Пре на берегу Женевского озера. Названия работ – «Перед грозой», «Весенний вечер», «Меланхолия» – передают состояния природы и слитой с ней души автора. Художница Эмми Шайер, пораженная картинами нашего земляка, оставила живопись и в течение многих лет занималась организацией его выставок и продажей картин. В результате полотна мастера путешествовали по Европе и Америке, и сам он постепенно стал фигурой мирового масштаба. В марте 1917 года семья переехала в Цюрих, затем в Аскону, а через четыре года Явленский расстался с Веревкиной и обосновался в германском Висбадене, официально обвенчавшись с Еленой Незнакомовой – во многом под влиянием сына Андрея, которого очень любил. Последняя глава Алексей Явленский создал несколько больших серий: 100 вариаций «Мистических голов», около 300 «Ликов Спасителя», более 1300 «Абстрактных голов». Но в 1927 году его настиг деформирующий артрит в тяжелой форме, появились первые признаки паралича рук и коленных суставов. Год за годом состояние здоровья ухудшалось, но он упорно продолжал работать, разрываясь между мольбертом и больницами. С 1934 года Алексей Георгиевич почти не мог двигать правой рукой, поэтому начал писать уменьшенные в масштабе лики Христа, назвав их «Медитациями». За последние годы таких работ было более полутора тысяч. Ныне искусствоведы считают цикл вершиной творчества художника, не без оснований утверждая, что эта серия – лицо-крест, выражающее страдание, молитву, раскаяние – не имеет себе равных в искусстве ХХ века. «Я русский по рождению, и моей славянской душе всегда были близки древнерусское искусство и иконопись», – отмечал сам Явленский. Нацисты объявили его творчество вредным и вырожденческим, выставки были запрещены, картины изъяты из музеев и опорочены властью. Алексей Георгиевич уже ничего не мог писать и просто надиктовывал воспоминания. Он умер в Висбадене 15 марта 1941 года, не дожив нескольких дней до своего 77-летия и трех месяцев – до нападения Гитлера на Россию… Сегодня работы нашего земляка хранятся во многих музеях и частных коллекциях Европы и Америки, но в российских собраниях их не больше двух десятков. В Швейцарии потомки художника подготовили и издали четырехтомный каталог его живописного и графического наследия. В 2000 году в Русском музее в Санкт-Петербурге состоялась первая крупная выставка произведений Алексея Явленского в нашей стране.

Доктор культурологии, профессор Вячеслав Михайлович ВОРОБЬЕВ